Квест-2. Игра начинается - Страница 99

Посередине странной комнаты стояло ложе под балдахином. Над ложем склонились двое мужчин в белых халатах. Один кого-то приподнимал с постели. Видно было лишь тощую старческую руку, в которую второй медик делал укол. Посередине спины на белой ткани расцвела красная гвоздика. Шприц со звоном упал на пол. Застреленный свалился на человека, которому делал инъекцию, и сполз на пол.

Уцелевший врач отпрыгнул и вскинул руки кверху:

— Товарищи, я только выполняю инстру…

«Товарищи»? Должно быть, он принял нападающих за коллег-соперников из армейской контрразведки.

— Товарищи все умерли, — злобно рявкнул Курт, выстрелив еще раз, и не дал спецмедику закончить фразу.

Норд наклонился над кроватью.

Увидел худое, изможденное лицо с высоким лбом и скорбно запавшими глазами. Несмотря на шелковистую седую бороду и возрастные пигментационные пятна, оно было какое-то удивительно невзрослое, словно у заколдованного, искусственно состаренного мальчика.

— Это не Ленин! — тупо сказал Норд.

Но коллеги, кажется, уже не помнили о гипотезе, которую он выдвинул с таким апломбом. Они вообще не обращали внимания на Гальтона. Немец довольно бесцеремонно отодвинул доктора в сторону, приоткрыл лежащему морщинистое веко. Княжна щупала ему пульс.

— Все симптомы сверхострого анафилактического шока. Летальная аллергическая реакция, — отрывисто сказал Курт. — … Ему вкололи что-то спиртосодержащее.

— Пульса нет! — воскликнула Зоя. — Они убили его! Нужен аппарат искусственного дыхания! Или хотя бы кардиостимулятор! — Она беспомощно оглянулась. — Айзенкопф, у вас должен быть комплект экстренной медпомощи!

— Остался в чемодане. Не мог же я взять всё!

Княжна выпустила руку старика, и она безжизненно упала на одеяло.

Норду было горько, что главная тайна останется неразгаданной. Что это за старик? Почему большевики с ним так носились? Почему предпочли умертвить, но не выпускать из рук?

Биохимик яростно пнул ножку кровати.

— Тащились по полям, прыгали через проволоку, летали на шаре, положили кучу чекистов! Неужто всё зря?! Что это за киндергартен? Чем они тут занимались? Слева и справа еще какие-то двери…

Он подошел к одной из них, выглянул.

— Биохимическая лаборатория… Отлично оснащенная. — Зашел внутрь. — Здесь работал ученый очень высокого уровня. Ну-ка, а там что? — Снова пересек «детскую», открыл вторую дверь и выругался. — Проклятье! Что бы мне раньше сюда посмотреть! Глядите, здесь полный реанимационный комплекс! Есть даже аппарат Дринкера !

Гальтон и Зоя бросились к нему.

Комната представляла собой одновременно операционную, блок интенсивной терапии и хранилище фармацевтических препаратов — всё вместе.

— А вдруг еще не поздно? — воскликнула Зоя. — Скорее, мы перенесем его сюда! Клиническая смерть — это еще не конец!

Она кинулась назад к кровати — и замерла.

Норд с разбегу налетел на нее.

— Ты что?!

Княжна молча показала пальцем, что само по себе было невероятно. Барышня аристократического воспитания — пальцем?!

Гальтон повернул голову и не поверил глазам.

Покойник шевелился!

Он беспокойно двигал головой, перебирал пальцами одеяло, а главное дышал — грудь тяжело вздымалась и опускалась.

— Что встали?! — заорал Айзенкопф. — Несите в медблок! Быстро!

Через несколько минут больной лежал в железном контейнере Дринкера — аппарате «искусственное легкое». Дыхание выровнялось, пульс сделался почти нормальным.

Члены экспедиции, не отрываясь, следили за показаниями датчиков.

— Как у Громова… Регенерация, — прошептал Гальтон. — Этот человек тоже принимал «эликсир бессмертия»! Он не умрет!

Зоя покачала головой:

— Не могу поверить. Он уже был мертв! А теперь все жизненные процессы восстанавливаются. Еще минут пять, и он очнется!

— Значит, подождем, — рассудительно произнес Айзенкопф.

Напряжение чуть спало, и Норд почувствовал, что должен объясниться с коллегами. Ему было стыдно за нелепое предположение. Вот тебе и си-ди-эм!

— Понимаете, когда я увидел в поселке портрет Ленина и лозунг «Всегда живой», меня как ударило. Бывают ложные озарения, которые производят впечатление подлинности… Еще я вспомнил, как Опанас Иванович говорил: «Он такой же, как на фотографиях, только постарел…» Ну и общая атмосфера сумасшествия, которое висит над этим местом…

Он сбился, сам чувствуя, что начинает заговариваться.

— «Ленин всегда живой» и «Ленин живее всех живых» — это обычные советские лозунги. В Москве ты просто не обращал на них внимания. — Зоя обращалась к Гальтону, но смотрела на больного и на датчики. — С фотографиями тоже понятно. Новым кандидатам в Контингент, перед тем как допустить в поселок, вдалбливают в голову, как себя вести при встрече с Объектом. Правило номер какое-то, не помню. Наверняка и фотокарточки показывают…

— А еще я виноват, — продолжал каяться доктор, — что не раскусил железного мини-феликса. Хотя мог бы сообразить: на такой ответственный пост ГПУ слабака не назначит. Что он кричал про Шлиссельбург?

— У охраны была жесткая инструкция уничтожить Пациента, если его попытаются похитить. — Зоя, нахмурившись, повернула тумблер, чтобы увеличить тягу. — Кодовое слово — «Шлиссельбург». Возможно, это связано с убийством царя Иоанна Шестого Он был свергнут с трона в младенчестве и содержался в Шлиссельбургской крепости . под строгим надзором. Когда заговорщики попытались освободить узника, приставы его убили, действуя согласно полученным инструкциям… Мне это не нравится! — воскликнула она и заклацала кнопками. — Смотрите! Дыхание опять сбивается. И сердце слабеет. Ему становится хуже!